Знание - сила! Так утверждают некоторые адепты как философских наук, так и мистико-эзотерических учений. Однако, что же это в действительности означает? Какая это сила, и какого рода знание? И почему, когда так называемые "адепты знания", ученные, философы, мистики и различного рода учителя предпринимают попытку объяснить простому человеку с улицы, что такое знание, и в чем суть их знания, оказываются часто в затруднительном положении. В чем же дело? В чем заключается трудность, с которой сталкиваются адепты? И почему простой человек с улицы порою просто не может, что очевидно для адепта, понять некоторое новое знание? Почему обычный человек не осознаёт качественного отличия знания адепта, а если и осознаёт, то не склонен придавать ему особого значения? Что такое, вообще, - знание, откуда оно берется и зачем нужно? И если знание - это сила, то почему так много тех, кто хотел бы ею обладать, и так мало тех, кто готов совершенствовать свои знания и действительно изменить себя в соответствии с новым уровнем знаний? Это ряд вопросов, которые рассматриваются в данной статье.
Однако обо всем по порядку. И начать следует с того, что мы, обычные люди, в своей повседневной жизни практически никогда не задумываемся над подобными вопросами. Так с чего бы это вдруг мы начали это делать? И дело совсем не в том, что я хочу подтолкнуть читателя к этим вопросам. Это просто случается с нами, простыми людьми, нас начинает что-то волновать и беспокоить, что-то внутри нас. И мы спрашиваем себя: что это? Почему раньше мне казалось, что я знаю, чего хочу и знаю, что мне делать, и от этого было так комфортно и спокойно, а теперь неведомая сила гонит меня неведомо куда искать неведомо что?! И мне все еще кажется, что я что-то знаю... Но этого, кажется, мало!.. Так обычный человек оказывается вынужден что-то искать.

Почему это происходит? Как минимум на это можно ответить, что что-то выталкивает человека из зоны его жизненного комфорта, больше - случается какая-то беда или катастрофа. Некоторым, правда, везет - их жизнь от рождения - сплошная 'катастрофа', им просто не знакомо то ощущение обывательского комфорта, которое современная культурная цивилизация буквально вдалбливает в каждого члена своего общества. Эти счастливцы, эта особая и редкая порода людей имеют врожденный иммунитет к социальной обусловленности и недоразвитое эго. Их жизнь проходит бурно, часто трагично и кошмарно с точки зрения стороннего обывателя. Однако, подлинный кошмар для них заключается совсем в других обстоятельствах нежели для обычных людей. Причина этого в том, что то состояние комфорта и благополучия, которое им предлагает социальная обусловленность видится им иллюзорным и не может удовлетворить их, в связи с этим сама социальная обусловленность является для них  кошмаром.  Однако, о чем собственно речь? Ведь можно вполне справедливо заметить, что именно социальная среда чаще всего играет роль фактора, выталкивающего или выбивающего человека из зоны его жизненного комфорта. Так почему же я говорю, что она культивирует в нас мотивационное представление о комфорте? Позвольте, ну а кто же тогда это делает, разве что можно уточнить, что мы делаем это сами с её нелегкой подачи. Ведь если бы мы не были привязаны к устоявшемуся комфорту определенной социальной среды, то какое нам было бы дело до того, что нас из нее выталкивают?  Другое дело, что мы просто не обращаем особого внимания на то, как мы привязываемся. Ведь так поступает (и привязывается, и не обращает на это внимания) большинство вокруг нас.

Вообще обычный человек не рискует открыто ставить под сомнение традицию, поскольку это уже само по себе ставит под сомнение его комфортное пребывание в социуме. И если всё-таки возникший дискомфорт или какая-то проблема вынуждают его задуматься над своим традиционным поведением в обществе, а необходимо заметить, что это все-таки случается, хотя и намного реже, чем реактивная игра во взаимные обвинения, то вопрос обычно для него сводится к тому, насколько долго человек сможет находиться, то есть удерживать (или казаться сдерживающим) себя в рамках поведения, которое традиционно считается нормальным в конкретно данном обществе. Это зависит от многих факторов, однако наиболее значимым в этом плане мне представляется фактическое состояние потребностей личности, обусловленных перманентным инстинктом, то есть инстинктом познания. Если культурная среда человека вполне обеспечивает формирование и реализацию потребности в развитии, то можно говорить о высокой и развитой культуре общества или отдельной социальной группы. Однако история показывает, что прежде чем достичь такого уровня, общество проходит этапы, когда потребности человека, обусловленные инстинктом познания либо откровенно подавляются (например, за счет стимулирования других, витальных, инстинктов), либо безответственно игнорируются, либо сублимируются в борьбе за воплощение какой-то идеи или идеала. Такие традиции общества указывают на то, что ему не нужны сильные члены. Ведь наличие сильных и свободно мыслящих членов общества не позволит правящей элите сохранять доминирующее положение и тем самым гарантировать себе максимальный материальный комфорт, а низам при этом спускать для манипулирования ими мотивацию комфорта. Рано или поздно пир во время чумы заканчивается, просто хлеба и зрелищ кому-то становится мало!

И тут актуальным становится вопрос: Куда же отправится, вышедший из зоны комфорта новый искатель, что и как станет искать? В общем то нормальная реакция человека состоит в стремлении вернуться в зону комфорта тем или иным способом. Способов человечество придумало множество, начиная от разнообразных ритуалов, обмана и манипулирования вплоть до агрессии и открытого противостояния целых народов. Однако, если говорить об отдельном индивиде, то можно заметить, что и набор условий, соответствующий его представлению о "зоне комфорта", и набор приемлемых им способов возвращения в указанную зону очень индивидуален. Другими словами, у каждого из нас набор этих параметров свой,  индивидуальный. Но общее у нас то, что мы пользуемся им до тех пор, пока он работает, точнее мы используем известные нам способы достижения душевного и материального комфорта до тех пор, пока они срабатывают хотя бы в какой-то мере. А для того, чтобы они срабатывали лучше, люди стремятся объединиться или войти в группу, в которой представления о зоне комфорта были бы более менее однородными, или группу, которая поддерживает сходные способы достижения зоны комфорта.

Обычный человек не видит своей социальной обусловленности, а если и замечает в какой-то степени, то относится к ней, как к данности, которая помимо прочего предоставляет ему зону комфорта - территорию, на которой он знает свои место и функции, на которой он знает, кто он, чего ему хотеть и что делать. Конечно же, очень важными, основополагающими факторами в решении задачи по достижению зоны комфорта являются основные инстинкты и потребности человека, связанные с витальными функциями. Невозможность их реализации или удовлетворения ставит под удар фундамент, на котором строится зона комфорта. И тем не менее, перманентный инстинкт познания является ключевым, поскольку и инстинкты и потребности человека, а так же способы их реализации и удовлетворения должны быть осознанны. Другими словами, возможность знать свои потребности, а особенно узнавать новые способы их реализации, учитывая постоянное изменение условий и обстоятельств, в которых оказывается человек, является ключевой.

Человек осознает потребности, но если его стремление познавать не подавлено, он способен мечтать, то есть развивать осознание своих потребностей. Так же он знает способы реализации своих потребностей, но если его способность познавать не подавлена, он способен их изобретать, то есть развивать свои способности. Без этого, без возможности мечтать и изобретать, то есть развиваться, как следствия направленности инстинкта познания на свою природу вообще и природу своих потребностей в частности, человеческое существование действительно превращается в истощающую борьбу за крохи личного удовлетворения. Эта борьба по сути так ничего и не приносит человеку, кроме разочарований, отчаяния и ощущения собственного бессилия. Она и не может ничего принести, поскольку построена на фактически маниакальном преследовании человеком своих, а чаще всего чужих, идей, содержащих представления о том, что якобы должно улучшить его жизнь.

Основа этих представлений - разделяющий взгляд на вещи, свойственный уму человека: я - здесь, а мир - там, - вот его суть. Линия борьбы построена по принципу: сейчас я здесь и у меня нет того, что сделало бы меня счастливым, но я пойду туда-то и сделаю то-то, и тогда у меня всё будет окей! При такой постановке линии борьбы, а следует заметить, что противоположной линией уму представляется та, о которой часто говорят, как о позиции трусости, лени и лежачего камня, как ни парадоксально борьба человека часто оказывается направленной против него самого. Часто человек открыто борется с чем-то внутри себя, а точнее старается подавить в себе что-то, что мешает, как ему кажется, быть счастливым, например, недостатки характера. Иногда нервное напряжение и интенсивность саморазрушительных действий становятся настолько велики, что все обращается в болезнь. Так или иначе, результатом борьбы за счастье, построенной на чувстве отделенности, является глубокая апатия, безразличие ко всему и ещё большая отделенность.

Порою такое состояние подавленности и апатии оказывается последним средством, позволяющим человеку с одной стороны скрывать от других свою "ненормальность" (а фактически скрывать от самого себя необходимость конструктивных изменений в самом себе), а с другой стороны рассчитывать на жалость, как последнюю возможность добиться выполнения своих условий. Даже если он хоть отчасти осознает при этом всю нелепость своего положения, он предпочитает винить в этом кого-то, вместо того, чтобы честно признать, что оказался здесь и сейчас только потому, что приложил к этому все свои знания и силу!

Мы действительно не привыкли обращать внимания на силу, всё что является Силой на самом деле не содержит в себе никаких сложностей, а потому не представляет интереса для нашего ума по причине своей откровенной простоты. И тот уровень силы, которым тем не менее обладает обычный человек, не будучи осознаваемым как таковой, растрачивается им на глупые банальности, например игру во взаимные обвинения, в лучшем случае, а в худшем человек направляет его на саморазрушение. Ум ни за что не желает сдавать своих позиций, он лучше убьет нас, чем признает свою ограниченность.

Человек современности убежден, что все, чем набит его эгоистический рациональный ум - и есть знания! Но возможно ли назвать ту кашу из отрывков рафинированной информации и предубеждений относительно всего на свете, лежащих почти всегда вне критики, которой набит его ум, знанием, а тем более силой? Социальная обусловленность человека такова, что заставляет его ум непрерывно беспокоиться об эго, в результате у нас не остается ни времени, ни сил на что-либо другое. Ум не может ни мечтать, ни изобретать. Да, он может быть и есть прекрасным инструментом для мечтаний и изобретательства, но побудительным фактором к подлинным мечтаниям и творчеству выступает нечто иное! Если же роль побудительного фактора отводится уму, то вершиной его эгоистических дерзаний, осуществляемых посредством эмоционального накручивания, являются гипертрофированные представления о собственном превосходстве и конструирование новых способов обмана, манипулирования, злоупотребления и самообмана.

Мы постоянно строим какие-то планы на будущее, на которое у нас нет никаких гарантий, а некоторые просто терзаются размышлениями о том, что жизнь проходит, а они так и не совершили ничего грандиозного, так, чтобы всем стало ясно, кто они на самом деле...
Мы живем так, будто здесь и сейчас для нас нет ничего ценного, будто мы будем жить вечно...
Однако, следует признать, что в желании человека сделать свою жизнь лучше нет ничего плохого. Нам просто некогда остановится и подумать, действительно включить свое мышление, собрав силу, оставшуюся после разнузданной вакханалии рационализма, и всё то, что известно нам без тени сомнения, в единый центр и увидеть свой путь.